Агата в детстве была очень и очень впечатлительной. Стоило ее маме опять  чем-то увлечься, а делала она это постоянно, то в области нового философского учения, то в новой религии, то новым течением в искусстве, и Агата начинала думать, что во всем их огромном имении Эшфилд, во всем их не маленьком городе Торки, даже во всей Англии а, может быть, и  во всем мире, она никому становится не нужна.

О таких опасениях девочки, по большей части, никто  и не догадывался, никто, кроме няни Нэнни. Чопорная настоящая английская няня собою являла незыблемые постулаты всего сущего. В отличие от матери, которая никогда не повторяла на ночь девочке одну и ту же сказку, нянин репертуар состоял из шести историй для вечера и никогда он не менялся, единственное чтением перед сном  —  Библия. Нэнни могла одним только присутствием уже успокоить свою подопечную. Как, впрочем, оказалось, и нянино могущество не всесильно.

Как-то, гуляя с Нэнни, случайно они зашли во владения одного соседа. Увидев  непрошеных гостей, не разобравшись в том, кто они, он с яростью крикнул:  « Я живьем вас сожру и сварю в кипятке». Лицо соседа было обезображенное гневом, его аж перекосило от злости, отчего четырехлетней малышке он показался страшным и огромным людоедом. Агата так и онемела от ужаса. Пока же няня рассудительно ей объясняла, что дядя совсем не собирался есть их живьем, Агата как на яву представляла, как во рту злодея исчезли сначала сама она, а после и ее большая и такая любимая Нэнни. Три дня после этого случая Агата вообще не разговаривала.

Когда Нэнни пришлось уехать из семьи Агаты, девочка сильно запаниковала, ведь в ее мирке наклевывалась огромная и зияющая пустота. Папа, как всегда, был в отъездах. Мама опять чем-то усердно была увлечена. И Агата обрела отдушину, когда начала общение с прислугой. Особенно девочка подружилась с их кухаркой Джейн, даже внешне кухарка очень была похожа на няню – она была столь же спокойной, величественной, с большим бюстом и полными бедрами. Кроме того, она еще и готовила самый вкусный в мире пудинг. С той поры еда была для девочки удовольствием, чем-то вроде утешения. С завидным постоянством Агата всю свою жизнь ела те же самые блюда, что в далеком детстве, меньше всего предпочитая  какие – то бытовые перемены. Отъезд няни убедил Агату в одном — все, что меняется, меняется только к худшему.