Это более чем уместное предложение, а заодно и требование. А то ведь читать, банально, нечего! Имеется ввиду, для жизни, а не для того, чтобы познать то, какой она может быть разочаровывающей, вплоть до того, что ужасной, после чего, выпасть из неё в небытие. Главное, никто почему-то не задаётся вопросом о том, каким именно образом современные литераторы смогут писать книги о завораживающе прекрасной, а значит, истинно эротичной, процветающее эпичной, да и вообще со всех сторон правильной жизни, если они ею не только не живут, но и, как показывает практика, даже фантазировать о ней не могут, ввиду того, что их бытность совсем, вообще иная? Нашу земную литературу с сугубо практической точки зрения совершенно обосновано можно отнести к одному единственному, идеально объясняющему её сущность жанру эпитафии.

Жить у нас, конечно, можно и даже нужно, но придётся умереть…

Ибо мы все, либо пока ещё живы, либо уже нет, и никаких иных вариантов. Разве это не страшно?! Особенно, с учётом того, что в нашем обществе сложилась не устойчивая, а в принципе непробиваемая система общественных отношений рьяно, насмерть отстаивающая исключительно только такой, по сути, жутчайший порядок бытия, того самого, которому вот-вот, того и гляди наступят заранее прописанные социумом края. При этом, труд литераторов, он, в общем-то, как никакой другой, демонстрирует действительную беспросветность и утопичность этой всепланетной ситуации. Ведь, если в нашем современном мире нельзя даже всего лишь фантазировать о реально прекрасном, стараясь его детально, наиболее оптимально продумывать и выписывать, получая искреннюю, продуктивную общественную заинтересованность и поддержку столь истинных желаний и деяний, то о чём, вообще, с таким населением можно говорить?! Оно ж однозначно живёт в ожидании смерти, всячески её приближая, до холодного пота пугаясь мыслей о том, что с ней не удастся встретиться и соединиться!

Если бы это было не так, то тогда у нас, хотя бы где-то, хотя бы местами культивировались бы описания по-настоящему великолепного человеческого процветания, которые некоторая часть общества всерьёз старалась бы материализовать. Это ж логично! Иного пути и быть не может. Ибо невозможно думать о страданиях и умираниях, сочинять о них нескончаемые истории, ко всему, ещё и принципиально абсурдно и нелепо называя их любовью, стало быть, воплощением апогея расцвета благополучия жизни, и при этом, двигаться куда-то кроме кладбища. Тут либо одно, либо другое. Иначе никак! Ну, а чтобы это самое другое, то, которое не является дорогой неумолимой и неотвратимой летальности, появилось, о нём надо, для начала, разрешить хотя бы писать! А это значит, целенаправленно о нём размышлять, вживаться в его практическую красоту-полезность, дабы суметь её донести до заинтересованных в процветании лиц в самой лучшей, наиболее привлекательной, стало быть, обосновано завлекающей в направлении счастья, форме. Соответственно, более чем пора позволить современным литераторам действовать в этом ключе, сняв, конечно же, имеющийся, но ни разу не признаваемый, негласный, но при этом, по-настоящему ужасный запрет на этот счёт.